Антон учил магии вампиров. Она основывалась на той же силе жизни, но была совсем другой. Только вот методики оказались на удивление схожи. С кровью тоже нужно находить общий язык, заговаривать ее. Вся вампирья магия творится на крови, так или иначе. Можно заговаривать свою кровь для какого-то заклинания, можно чужую. Но с чужой у меня пока не получается. Тут не только в силе дело, но и в мастерстве. Есть еще и та вампирья магия, которой учиться не надо, она сама проявляется. Как обаяние, например, или возможность принимать боевой облик.

Есть у меня нехорошее подозрение, что учиться придется веками, чтобы добиться чего-то большего, чем доступно среднему вампиру или эльфу. Тем более они осваивают что-то одно, а мне придется выучить сразу три направления, включая боевую магию. А еще ведь и владение оружием.

Вот с оружием у меня получалось совсем плохо. Остальное-то было на среднем уровне, и все мои учителя твердили, что пока так и должно быть, а вот с оружием не получалось. Реакция и физическая сила у меня теперь много лучше, чем обычному эльфу положено. Ну, так у этой синеглазой садистки тоже. И жалеть она меня не собиралась. Подозреваю даже, она просто пользуется ситуацией, чтобы безнаказанно и с полным на то правом наставить мне синяков. Да и вообще не сказать, чтобы у меня хорошо выходило обращаться со всяким убойным железом. Не нравится оно мне, что тут поделаешь? Объяснить это Диле не удалось. Княжна нахально заявила, что «не нравится» — это не аргумент. Тому, кто будет на меня нападать, я же не буду объяснять, что мне не нравится с ним драться, и не пошел бы он в таком случае нападать на кого-то другого. Да, вот это действительно аргумент. Ничего не поделаешь, пришлось учиться. С синяками и затрещинами, а так же руганью за бестолковость и неуклюжесть. И почему нельзя обойтись фаерболами и прочими молниями?

Во всем этом оставался один несомненный плюс: я так и осталась девушкой и уже вторые сутки не меняюсь. Очень надеюсь, что так и останется. Мне даже удалось вернуть свое родное имя. Не совсем, но Антон и Мэй по моей просьбе иногда называют меня Настей. Правда, чаще забывают и как прежде называют Тэй. Так что теперь я стала Тэей. Что-то много имен у меня набирается.

А еще мне все-таки удалось наладить взаимопонимания с Дилой — помимо тренировок — и уговорить ее показать, как она превращается в рысь. Классная кошка получилась! Только вот самого превращения я, по сути, и не увидела. Она просто окуталась белесой дымкой, а спустя несколько мгновений передо мной стояла, сверкая на солнце золотой шубкой пушистая кошка, поводя ушами с кисточками. А для рыси такая расцветка нормальна, или тоже мутант? Мда, красиво конечно, но скучно. Она прямо с одеждой превратилась.

Очень хотелось погладить киску, но я не решилась. Добрая-то она добрая сейчас, а потом возьмет и пальцы откусит.

— А это не больно? — интересуюсь, когда она превратилась обратно.

— Если бы чуть медленней, было бы больно.

Ну вот, и тут мне не везет. У меня-то все медленно и больно. Эх, ну ладно, будем трудиться и учиться. А что еще делать?

Между тем по мере нашего движения местность медленно менялась. Степь осталась позади. Теперь нам все чаще попадались широкие, обработанные и засеянные поля. Пара небольших рощиц, дружно шелестящих зелеными листьями на ветру. На третий день стало немного прохладней, и мы подъехали к большой реке. Действительно большой. Широкой и полноводной, ее медленные волны величественно лизали берег, шелестя желтоватым песком. На этом песке то и дело попадались узкие ленточки следов, оставленные бесстрашными ужиками, ныряющими в воду. На мелководье стайками плескались мальки. Антон сказал, что река называется Вейна. Красиво, однако, корабли плывут. Речные шхуны и юркие яхты, и два парома. Потому что на другом берегу большой город, больше чем Лервел. С этого берега можно рассмотреть высокие светло-серые стены. И множество причалов, на которых суетятся люди.

— Это Вайнот, отсюда в Лервел попадают товары, привезенные по реке. А сюда из Лервела те, что везут через степь. Тоже торговый город, — объяснил Антон. — На том берегу уже Освея. По Вейне проходит граница княжества.

— Мы туда поедем?

— Нет смысла, — пожал плечами вампир. — Еще только полдень. Мы успеем отъехать достаточно далеко. Дальше вниз по реке есть небольшая рыбачья деревня, там и переночуем.

Потом мы поехали ждать паром, который возвращался с той стороны. Второй только что отплыл, мы на него опоздали. Для ожидающих тут был приспособлен специальный навес с лавками. Предприимчивые торговцы разносили пирожки и пиво. Некоторым ожидающим, у кого не было большого груза и верховых животных, предлагали перебраться на тот берег на лодке, не бесплатно конечно. Таких деятелей тут хватало. Все это сильно напомнило мне автовокзал и вездесущих таксистов. С поправкой на местный колорит.

Пока ждали паром, я любовалась на реку. В отличие от земных, виденных мной, она была довольно чистой. Что вообще-то странно рядом с городом, люди везде люди, так и норовят все загадить. Но река действительно чистая, небо отражается в воде, делая ее такой же голубой. И много парусников, снующих туда-сюда беспрерывно. Нестерпимо захотелось все это нарисовать.

Когда мы сели на паром, я устроилась в уютном уголке между чьими-то тюками и достала бумагу с карандашом. Паром двигался неторопливо, так что я вполне успевала делать наброски. Потом нарисую это в цвете. Разговаривать любимое занятие не мешало. Тем более что все остальные мои попутчики собрались поблизости. На пароме было довольно тесно от обилия желающих попасть на тот берег.

Разговор как-то сам собой зашел о Холосе и предстоящем нашествии. Я прислушивалась. После того, что недавно рассказал об этом Антон, у меня возникло много вопросов. Во-первых, если мир мертвых Холоса реально существующее место, то почему туда нельзя попасть живым? Как Орфей и Одиссей из греческих мифов. Во-вторых, если это все же невозможно, то почему не выманить этого гада в реальный мир и тут прихлопнуть? Я так и спросила. Может, чего-то не понимаю, сейчас мне объяснят.

Оказалось, действительно не понимаю.

— И то, и другое невозможно по одной причине. Мир мертвых не существует в материальном плане, да это и не нужно, ведь там скапливаются души, ждущие перерождения, а они нематериальны. Это первое. Второе: Холос так давно питается смертью, что стал частью мира мертвых, точнее, мир мертвых и есть он в какой-то степени. Именно потому проникнуть туда живым невозможно, но и сам он выйти не может, — объяснил Антон.

— А вместе с этим миром мертвых уничтожить? Кстати, почему именно «мир» если он нематериальный?

— Принято так. А уничтожить мир мертвых нельзя. Настоящий или нет, но он часть материального мира.

— Так получается, Холос тоже часть? — сделала я вывод. — Его тоже уничтожить нельзя. Так что же теперь все время это терпеть?

Все смотрят на меня молча.

— Ну что вы смотрите? — я так расстроилась, что даже наброски отложила. — Вы что все время так и боретесь с этими нашествиями, вместо того чтобы устранить причину?

— Вообще-то способ есть… — задумчиво сказал Антон. — Только вот раз его до сих пор не реализовали, он, скорее всего, совершенно нереальный, — и под моим требовательным взглядом пояснил: — Холоса можно «уморить голодом». Если кто-то достаточно сильный перехватит у него власть над силой смерти и душами умерших, то Холос рано или поздно загнется от нехватки энергии. То есть, нужен новый бог смерти. Тогда сам собой образуется новый мир мертвых вокруг этого бога.

— Так почему другие боги этого не сделают?

— Потому что богов с подходящей силой больше нет в этом мире, они распределили между собой зоны ответственности, и чужое могущество им просто недоступно, — вступила в разговор Дила. — Это должен быть чужак. На самом деле он существует, но еще не вступил в силу. Боги и самые могущественные существа Оотолора присматривают за ним, воспитывают с детства. Когда он станет достаточно силен, ему помогут сделать то, что нужно.